08.10.2010

"Я десять лет не мог ходить мимо завода"

Председатель Совета ветеранов приготовила мультимедийную презентацию завода, 70-летний инженер «в запасе» работает на празднике фотографом, в холле гости обсуждают авторскую фотовыставку, а со сцены читаются стихи «шестидесятников».
Защищались на высоком уровне
Ветеран и фотограф Евгений Иванович Зямалов (Джамали), высокий худощавый человек в кожаных брюках, зелёном свитере и цветной мусульманской шапочке, отрывается на несколько минут от своей работы и дарит заводскому музею пару своих книг. Его жена Эмма Григорьевна в качестве помощницы собирает у всех желающих адреса электронной почты – чтобы выслать снимки с праздника.
На заводе 72 династии, числом от четырёх до девяти человек, с общим стажем по 90, а то и по 100 с лишним лет. Эмма Григорьевна с Евгением Ивановичем до династии не дотягивают, однако ж, как оказывается, у обоих по 50 лет стажа. Когда я слышу такое от этой высокой статной женщины с толстой косой, уложенной на затылке, начинаю соображать, в каком же возрасте она пришла на завод: подростком? ребёнком? Разве и после войны была такая нужда?
– В 23 года, сразу, как окончила институт, - огорошивает меня собеседница. – Мы учились в Казанском авиационном институте, на радиофакультете, а здесь был крупный радиозавод, эвакуированный из Ленинграда. В конце 50-х годов в московском НИИ приборостроения разработали систему радиоуправления ракетами (тогда же не было ещё бортового управления), и сюда пришёл крупный заказ на эти системы. Обычно студентам подбирали место практики под тему дипломной работы, а нас уже на шестом курсе отправили в Красноярск, здесь сразу назначили на должность техников, и дипломы мы защищали перед высокой комиссией в Москве.
– Мы ехали в Красноярск как в какой-то замшелый город, ничего о нём не слышали, знали только из энциклопедии, что здесь есть «Столбы», – признаётся Евгений Иванович. – Поженились уже после защиты, так что фамилию жене посоветовали не менять, потому что предприятие секретное, поменять диплом – целая история. Так мы и остались: Зямалов и Думчева.
– Столбы-то нас и «застолбили», – вспоминает Эмма Григорьевна. Мы здесь занялись скалолазанием, да ещё сплавами, лыжами, шахматами, волейболом. К тому же, советская система распределения была хитро задумана: ты должен был отработать на предприятии три года, а за это время человек обрастает связями, друзьями, жильём...
По уму никто не превзойдёт
Разговор постепенно доходит до сегодняшних дней.
– У наших радиофизиков сейчас почти нет элементной базы, – делится наболевшим Эмма Григорьевна. – Производство радиоэлементов – это ведь дело очень малоёмкое по материалам и высокопрофессиональное, с точки зрения людей, которые задействованы в сборке. Поэтому оно было раскидано по всему Союзу: во Львове и Молодечно на Украине, в Таджикистане, Риге, Краснодаре, Томске. Теперь мы всё завозим из-за рубежа.
– Но можно наверстать упущенное, как Вы думаете?
– Наверстать-то можно, только надо брать ступенькой выше. В Японии после войны был институт, который изучал все зарубежные патенты, немножко изменял и создавал на их основе свои. Сейчас нам придётся покупать технологии, чтобы чему-то научиться.
Хотя, если говорить глобально, я считаю, Россию никто не может превзойти по уму. Например, Радиозавод до начала 2000-х годов работал по проектам, которые появились ещё раньше 1990 года, – так много было накоплено перспективных технологий. Завод и «вырулил» за счёт умных людей, которые смогли вовремя сориентироваться в новой ситуации, например, нашего главного конструктора Геннадия Марковича Рагзина. И в последние 5-7 лет снова стали появляться интересные технологии. Почему до сих пор у нас самые известные в мире хакеры? По-моему, 70 лет насильственного режима сделали мозги людей изворотливее, изощрённее.
Десять лет не мог ходить мимо завода
Пример изощрённого мозга – муж Эммы Григорьевны. Он занимался физикой твёрдого тела, в своё время защитился у первого ректора КГУ Дрокина по теме «Перестройка мощных полей», основал на Радиозаводе два отдела – функциональных узлов и микроэлектроники.
– А кто до этого занимался в Красноярске микроэлектроникой?
– Никто не занимался.
– С чего же Вы взяли эту идею?
– Просто соображал хорошо, знал, что нужно делать, и делал. На союзном уровне тогда приняли решение – на базе отдела создать НИИ космической связи. Его начали строить в Академгородке, но грянула перестройка, и НИИ теперь никому даром не нужен. Я ушёл с завода, благо, всю жизнь писал, с молодости сотрудничал с «Московским комсомольцем». После ухода занялся журналистикой, стал книжки выпускать. В 2000 году съездил в хадж, паломничество по святым местам ислама, теперь вот ещё две книги появилось – «Мой хадж» в двух частях. Мимо завода я лет десять не мог спокойно ходить. Теперь это чувство прошло.
– Фотографируете тоже с молодости?
– Нет, с 2005 года.
– Какими ещё искусствами увлекались?
– Я пел в капелле в Казанской консерватории, тенором. Красноярск у меня голос отнял. Может, это из-за экологии, может, сплавы наши постоянные.
Вечерняя смена
Сегодня к радиозаводским берегам снова стали приставать молодые инженеры. И в столице по-прежнему не забывают про бывшее 327-е ленинградское предприятие. В своё время оно создавало аппаратуру, которая мешала определить координаты самолётов, возивших оборонный груз по ленд-лизу, и до сих пор поставляет радионачинку для морского и военного флотов. 1 октября от Центрального бюро Союза машиностроителей России в адрес Радиозавода пришли грамоты семи заслуженным ветеранам.
После торжественной части в фойе клуба НПП «Радиосвязь» люди не спешат расходиться, группируются бывшими отделами, обсуждают что-то профессиональное. Как отметил главный конструктор Геннадий Рагзин, большинство ветеранов «держатся завода». На Радиозаводе, пожалуй, самое большое ветеранское движение, которое я видела. Притом, глава Совета Мария Бахова умудрилась ещё и пожурить отсутствующих.
В конце концов, все одеваются, звонят своим детям, мило беседуют с оператором на проходной: видно, девушке часто приходится их здесь встречать. На крыльце и по дороге на остановку толпа народа. Сегодня рабочий день на Радиозаводе, кажется, кончился на пару часов позже.

Эльнара Курбанова

АРХИВ НОВОСТЕЙ